- Сергей, сейчас, когда показывают "Есенина", что ты чувствуешь? Ведь свершилась твоя мечта.
-Ностальгию. Но я счастлив, что это свершилось, что это останется на пленке. Ведь спектакль в конце концов все равно уходит безвозвратно, и только самый заядлый театрал потом вспомнит твой успех. Все уходит безвозвратно. А ностальгия еще и оттого, что мне с каждым годом все больше лет. Я уже старше Сергея Александровича. В октябре мне исполнилось 32 года. Есенину навсегда осталось 30. Кто-то говорит: "Боже мой, 32 года - это еще так мало, нечего еще и задумываться! Вот будет тебе 50..." А я уже сейчас думаю о том, что мне никогда не будет 30.
- В фильме с тобой вместе снимались твой отец Виталий Сергеевич Безруков (отец Есенина) и твоя жена Ирина (Лидия Кашина). Не тяжелее играть со своими близкими?
-Нет! Все работает "за". Ни один самый талантливый актер не смог бы сыграть отца Есенина так, как мой отец. В случае же с Иришей это означало немножко разбередить те чувства, которые в свое время переполняли нас, вспомнить, что нам мешало, что было против нас. Мы с Иришкой играли ностальгию по нашему прошлому. Мы на мгновение представили, что могло бы быть, если бы дальше между нами ничего не произошло. Если бы мы не стали мужем и женой. Мы сыграли это. То, как через годы произошла встреча людей, которые безумно любили друг друга. Уже утекло много воды. У каждого своя жизнь. Но их тянет друг к другу. При этом женщина говорит: "Нет!" - и не может совладать с собой. Все на съемках работало в плюс. Даже погода.
-Знаю, что во время сцены с Зинаидой Райх, которую играет Марина Зудина, неожиданно пошел снег...
-Да. И сцена получилась шикарной. Идет снег. Мы сидим под зонтом. Люди разведены, а зонт... их сближает. Как бы ты ни хотел, ты как мужчина держишь зонт, а женщина, естественно, подныривает под твою руку. То есть родилась мизансцена, которая сразу сама за себя все сыграла. Помогала даже нехватка времени. Что-то не успели доснять, а потом по прошествии времени понимали, что если бы мы это стали снимать, не сняли бы самого важного. Все неспроста... Неспроста, что самые первые кадры были сняты в Константинове. Правда, это опять же было мое пожелание, моя воля, потому что таких холмов, как Окские холмы в Константинове, больше нигде не найдешь. А саму деревню снимали в Ярославле - в Константинове же очень много современных домов. Я дружен со Светланой Петровной Есениной, племянницей Есенина и дочкой Шуры, родной сестры Есенина. В первый же день я привел всю группу к ней в гости. После застолья она сказала: "Сейчас сосед отвезет тебя на лодке на ту сторону Оки. Там в лугах любил гулять Есенин. В протоке он с сестрами лещей ловил". И пока сосед поехал к источнику за ключевой водой, я бродил по этим лугам. Стояла жара, но дул ветер. И я орал стихи во все горло: "Дождик мокрыми ветлами чистит ивняковый помет по лугам. Плюйся, ветер, охапками листьев, - я такой же, как ты, хулиган". Я рыдал. Это были слезы счастья. И после этого, вернувшись и искупавшись в Оке, я со съемочной группой ждал вечернюю зорю, чтобы снять первый кадр. Я оделся в шикарный кремовый английский костюм с подтяжками. И первые слова, которые я произнес, были: "Прости нас, Господи!" Режиссер попросил. Почему-то ему захотелось этого.
-Что нового ты привнес в образ Есенина по сравнению с тем, что играл в спектакле "Жизнь моя, иль ты приснилась мне?" в Ермоловском театре?
-Думаю, просто стал взрослее. Я играл спектакль семь лет. И то, как играл в начале и под конец, тоже отличалось. Поначалу я был совсем пацаном и доказывал, что вообще имею право играть Есенина, что во мне хватает его энергии, боли, темперамента, любви к людям и к Родине. Практически каждое стихотворение я читал, сажая связки. Каждую сцену я играл на надрыве. С годами в образе прибавилось философии. А это очень важно, потому что Есенин при всем своем моцартианстве - философ. Он Моцарт, задающийся философскими вопросами Гамлета: "Кто я, что я?" Соединение Моцарта и Гамлета - очень сложный синтез. Если перевешивает Гамлет, уходит Моцарт. Моцарт, которого я играю в спектакле МХТ "Амадей", до конца жизни оставался ребенком в восприятии мира. Он не был Гамлетом. О нем до конца его жизни говорили "анфан террибль" - ужасный ребенок. Он был совершенно неприспособлен к жизни. Поэтому и погиб. Моцарту было 37, когда его не стало. А Есенин уже в свои 30, даже в 28, был философом. Многое понимал. Вот это мы и попытались привнести в его образ.
-Есенин наверняка задумывался над тем, что происходит в России...
-А как часто он задавался вопросами, нужна ли поэзия, искусство! Они мучили его... Что такое Бог? Что такое дьявол? Что такое душа человеческая в земном исполнении? Кто побеждает на земле? Аггелизм - это течение, которое стал проповедовать Есенин к концу жизни. Он падший ангел. Падший, но все равно ангел. Он ангел изначально. Что с ним происходило? Как он был искушаем? Для меня он все равно чист. У него душа и глаза чистого ангела. Как сказала про него Айседора: "Вот здесь (показывая на сердце) у него Бог, а вот здесь (на голову) дьявол". Думаю, что Айседора дала ему точную оценку.
-Что в тебе самом есть от Есенина, который с детства с тобой?
-Сравнивать себя с Есениным совсем не правильно. Поэтому скажу расхожее. Во всяком случае, в этом мы точно похожи. Для меня слово Родина очень много значит. Это не просто моя родная улица, мой дом, моя семья. Это Россия. И несмотря на то что я родился в Москве, корни мои волжские, и я никакого отношения не имею ни к Енисею, ни к Байкалу, ни к Дальнему Востоку - тем не менее это все моя Родина. И объяснить, почему - нельзя. Наверное, мои слова выглядят шаблонными, излишне пафосными. Но так я чувствую в душе. И мне верят. Я, как и Есенин, болею душой за Родину. И мне небезразлично, что происходит с ней. Мне небезразлично, что по всему Питеру висят огромные билборды, на которых написано: "Голод" (есть такое реалити-шоу). Я считаю, что это, скажу грубо, - просто подонство. В Питере, который пережил блокаду (сколько людей погибло), вешать плакат "С восьми вечера - "Голод"... Я не понимаю тех людей, которые позволяют таким вещам проходить в жизнь. И повсеместно мы сталкиваемся с такой бестактностью, с такой бесчеловечностью. Хотя я не питерец, меня это задевает, мне больно, потому что это моя страна, мой город. Я не могу пройти мимо. И подобных примеров огромное количество. Тяжело видеть учителей или работников искусства, которые получают жалкие гроши... Я радуюсь за наше кино. Я искренне счастлив, что картины стали на порядок выше по качеству, по своему масштабу. По блокбастерности (хорошее слово) они просто достигают апогея (смеется). И мне это нравится.
- Питер стал для тебя таким же любимым, как Москва?
-Во время съемок картины "Поцелуй бабочки" я долгое время жил в Питере, в квартире. И полюбил этот спокойный компактный город. Я жил в центре. А там практически любая улица историческая. Все памятники в одном месте. Идешь по такому музею... Недавно, гуляя по городу, поймал себя на мысли, что нахожусь в Европе. И почувствовал ностальгию: "Хочу в Россию!" А потом: "Стоп, стоп, стоп... Я же в Питере, а не за границей!" Но при определенном ракурсе некоторые улицы вдруг выглядят как европейские. Особенно вечером, когда горят фонари. А город еще полон иностранцев. И вот этот звук иностранной речи, да еще какой-то пекарный аромат... Как в Германии, во Франции... И думаешь: да, мы не совок, мы Европа, причем уже довольно высокого уровня. И мне это так нравится!
-Какие у тебя самые любимые места в Питере?
-Летний сад. Потрясающее место. По-прежнему обожаю Мойку, 12.
-А более земные: ресторанчики, кафе?
-Есть места, где я очень люблю сидеть. Я никуда не тороплюсь, не спешу. И мне хорошо. Очень здорово пройтись пешком. Еще я купил себе велосипед. И я катаюсь на нем в спортивной форме. Меня никто не узнает. И я могу по набережной доехать куда угодно, даже через мост в Петропавловку. Недавно посетил Исаакий. Я не был в нем лет 15. Тогда там еще был маятник Фуко. А сейчас в нем идут службы. Я был этим приятно удивлен. И вдруг ощутил все его великолепие. Раньше я его воспринимал просто огромным музеем... Я впервые побывал в Смольном. До сих пор думал, что там находится только музей. А там вся власть заседает! (Смеется.) Чтобы организовать экскурсию, нужно звонить снизу... Слава богу, тут меня узнали и провели экскурсию для меня с супругой. Я был счастлив, что заново открываю для себя Питер.
-Несмотря на огромнейшую занятость в кино, из-за тебя никогда не отменяли спектакль...
-Режим съемок столь жесткий, что иногда я прошу сократить количество спектаклей. Но совсем отказаться от театра для меня невозможно, даже в мыслях не было и нет. Я очень люблю театр и считаю "Табакерку" своим домом. Но так, как живу я, сегодня живут многие актеры. Тот же Женя Миронов или Костя Хабенский театр не бросают, хотя заняты поболее многих. Я стараюсь следовать примеру своих товарищей.
-Какие спектакли для тебя самые трудные?
-Все требуют куража! В первую очередь, "Мудрец" ("На всякого мудреца довольно простоты". - М. З. ). Если кураж присутствует - значит Глумов получится азартным, импульсивным. Недаром в начале спектакля звучит Моцарт. Я понимаю, что сравнивать Глумова с Моцартом, наверное, абсурдно, потому что Моцарт светлый гений, а Глумов встает на иной путь. Но, может быть, он был Моцартом, но понял, что в мире Сальери нужно жить по законам Сальери. А Моцарт всегда жил по своим законам. Но тем не менее если нет этого моцартовского куража и энергетики, Глумова играть бессмысленно. В уставшем состоянии очень сложно поднять "Психа". Перед ним нужно хотя бы чуть-чуть отдохнуть, потому что это тяжелейший спектакль: психологически, эмоционально и физически. Два с половиной часа не уходить со сцены, не скатываясь на комедию о дурдоме... Держать трагедию, которая случится в финале, при этом заранее не пугая зрительный зал. Грандиозное достижение, когда после окончания спектакля не аплодируют минуты три-четыре, а то и пять. И в "Александре Пушкине", и в "Круле" ("Признание авантюриста Феликса Круля". - М. З. ) выкладываться приходится серьезно. А вот в "Амадее" главный герой все-таки Сальери, и Олег Павлович Табаков является стержнем спектакля. Он берет на себя функцию паровоза.
-"Психу" уже 10 лет. Тяжело, наверное, когда спектакль идет так долго, быть в кураже?
-Тяжело только в том, что изначально написан молодой человек. Он студент, а мне 32. И когда мне говорят, что я лукавлю, потому что молодо выгляжу, отвечаю: "Да, это замечательно, но в 32 года уже есть определенный опыт, который никуда не денешь". Понимаю, что со сцены мне еще можно претендовать на 20-летнего студента, но по внутреннему ощущению уже сложно. Приведу пример. Есть эпизод, когда санитар бросает больному под ноги хлеб, и мой герой взрывается: "В следующий раз не надо бросать хлеб перед бессильным человеком! Это так, на будущее". Причем понимает, что за это может сильно поплатиться. Санитар, поворачиваясь, говорит: "Чего ты сказал?" А санитар у нас Саша Воробьев, такой крупный товарищ. И вот раньше, когда он поворачивался, в зале возникал смех, даже хохот, но не злой, а добрый. А когда я произношу эту фразу сейчас, то в зале не возникает смеха, потому что все верят, что я могу ответить. И неизвестно, кто сильнее: санитар или парень, который сидит в позе лотоса. К тому же люди уже успели посмотреть на разных моих героев, в том числе сильных. Раньше возникал нужный эффект - герой был беззащитным. Зритель боялся за него. А когда борется человек, который сам силен и духом, и физически... Да, погиб, жалко. Но еще немножко - и, может быть, выиграл бы. Вот что меняется с годами. Поэтому мы решили запечатлеть спектакль на телевизионную пленку и попрощаться с ним. Я думаю, это мудрое решение. В декабре сыграем последний раз.
-У тебя столько предложений сниматься в кино! Как сделать правильный выбор, не ошибиться?
-Интуитивно.
-Но как можно выбрать интуитивно, когда одно предложение лучше другого? Ты выбрал Есенина, отказавшись от Бендера в "Золотом теленке" и от Вронского в "Анне Карениной" у Сергея Соловьева! Не жалеешь?
-Существует выбор продюсера и режиссера. Я был готов работать и там, и там. Но просил подождать. "Есенина" нужно играть сейчас, а те роли могут ждать.
-Переживал, что такие роли ушли?
-Конечно, когда уходят роли, а ты знаешь, как бы ты это сделал!.. Бывает, смотришь на роль товарища и понимаешь, что так бы точно не смог сыграть. А когда понимаешь, что именно эту роль ты сыграл бы так, как не сыграл бы ее никто... Бывает обидно. Остапа Бендера жалко. Что касается Вронского, выбор был сделан продюсером и режиссером. Меня просто не стали ждать. Значит, не судьба. Я не мог предать Есенина. Это для меня святое. Было бы подло с моей стороны отказаться от своей мечты ради любой другой роли.
-Какие радости у тебя есть сегодня, кроме работы?
-Каждый приезд в Питер для меня радость. Природа! Я всегда радуюсь солнцу, морозу. Даже дождь может доставлять удовольствие. Кстати, в Питере особенно начинаешь любить природу, потому что солнце бывает не так часто, как в Москве. Оно вышло - и ты счастлив! В Питере твое настроение меняется в вместе с погодой. А какие там тучи бывают над Петропавловкой! Наверченные, свинцовые, где-то с белизной, где-то уходят в дымку, где-то черные валуны Финского залива... Я думал, что такие бывают только у художников.
-Удается выезжать куда-нибудь на природу?
-Не часто. Но живем же не совсем в каменном мешке. А как замечательно поехать по Золотому кольцу. Суздаль, Рязань моя любимая, Константиново. Я вообще люблю путешествовать. Сейчас поеду в Баку. Был там года два назад. Смотришь по своему графику и уже ждешь встречи с каким-то городом. Везде есть друзья, люди, которые искренне тебе рады и готовы сделать для тебя практически все.
-В Москве на друзей время есть?
-В Москве не хватает. А когда приезжаешь куда-то, где много раз бывал, - самое время общаться, бездумно сидеть в ресторане и разговаривать...
-Скоро в "Табакерке" начнутся репетиции "Мертвых душ". Ты Чичиков. Ждешь этой работы?
-Не хочу ничего наперед загадывать. Конечно, Чичиков - это здорово! Но мне всегда больше нравился Хлестаков. И мечтал я о нем. Чичиков и Хлестаков абсолютно разные. Но, конечно, Пал Иваныч - персонаж интересный.
-А как тебе спектакли Карбаускиса?
Мне нравится "Дядя Ваня". Это такой настоящий, вкусный Чехов! Может быть, иногда Карбаускис не слишком понятен зрителю, но это Театр. Порой непредсказуемый, эстетский, но тем не менее попробовать такое стоит. Мне бы хотелось. Внешне я, наверное, не очень похож на Чичикова. Может быть, это будет сублимация Остапа Бендера. Мне кажется, что Чичиков - это немножко Бендер XIX века. Такая идея в моей голове присутствует. Не знаю, будет ли это сродни замыслу режиссера. Я же не могу навязывать свое видение. Но я чувствую, что Чичиков - человек очень азартный, аферист с положительной энергией. Другое дело, что там много мистики. Николай Васильевич Гоголь очень мистический автор, как и Булгаков. Но я мистики не боюсь. Хотя за "Мертвыми душами" вроде бы такой славы нет, в отличие от "Мастера и Маргариты".
-По-моему, судьба к тебе благосклонна, правда?
-Есть еще и везение. Это когда судьба делает подарки.
-Какой самый большой?
-То, что я родился в России. Пушкин говорил: "Черт догадал меня родиться в России с душой и талантом..." А я, наоборот, счастлив.
P. S. Вслед за "Есениным" по каналу "Россия" начнется показ "Мастера и Маргариты" Владимира-Бортко, в котором Сергей сыграл Иешуа.
